Мастера хультуры снимают то ли фильм, то ли сериал, (а скорее всего и то, и другое, как было с картиной
"Пиздобол")
"Говно Говна 2" "Сердце Пармы". Я, блядь, даже не буду тут ничего особенно растекаться мыслею по древу, просто приведу охуительные кадры со съемок этой драмы духа.Князь-В-Навоз-Ебалом-Хрясь:
Его стремительный дермантин какбэ намекает нам, что костЮмеры уже посмотрели киноэпопею Питера Джексона, но вынуть руки и голову из жопы пока не смогли, поэтому максимум, на что они способны - это перепеть Гимли пидорским фальцетом. Хуикинги внезапно догоняют, что это ни хуя не Винланд, да и вообще какой-то блудняк, морок троллей и проделки ебаного пидараса Локи, правильно ему Танос рот порвал:
- Зацени я весь чешуйчатый, как Аквамен!- Васян, мудило ты тагильское, слезай со спайса, ты, сука, вчера на вписке у Витька ротвейлера подсолнечным маслом облил и орал, что это, блядь, тюлень. Сабачка до сих пор срать перестать не можетДалее...
На мой взгляд, главная проблема исторической реконструкции у нас в России - это, сука, отчаянная серьезность ее участников. Давным давно, когда я был едва ли не вдвое моложе и почти вдвое легче, чем сейчас, я попытался
"войти в айти" в смысле, в реконструкцию, ЕМНИП, какую-то средневековую, я уж даже не скажу, где там у них клуб располагался. Я думал, что это такой, типа, спорт с элементами игры в войну. Но оказалось, что тут все адски серьезно. Это был настоящий мужской орден братьев. С суровыми лицами взрослые и не очень люди говорили мужское, слушали, как старший рассказывает им мужское и историческое (какой-то ужасный бред
зарусь-порвусь, типа
"Витечного кодекса" и тому подобного славяно-русского говна). В общем, я оттуда моментально свинтил, провожаемый презрительным презрением.
И ведь не скажешь, что так только у бугуртсменов и самоваров. Неважно, какое время, война или армия реконструируются - реконструкторы всегда предельно серьезны:
Далее...
...пронзительный
стишок про древнерусское:
Что ты, княже, говорил, когда солнце меркло?Ты сказал, что лучше смерть, нежели полон.И стоим, окружены у речушки мелкой,и поганые идут с четырех сторон.Веют стрелами ветра, жаждой рты спаяло,тесно сдвинуты щиты, отворен колчан.Нам отсюда не уйти, с берега Каялы -перерезал все пути половец Кончак.Что ты, княже, говорил в час, когда затменьепало на твои полки вороным крылом?Ты сказал, что только смерд верует в знаменья,и еще сказал, что смерть лучше, чем полон.Так гори, сгорай, трава, под последней битвой.Бей, пока в руке клинок и в очах светло.Вся дружина полегла возле речки быстрой,ну а князь - пошел в полон, из седла - в- седло.Что ты, княже, говорил яростно и гордо?Дескать, Дону зачерпнуть в золотой шелом!..И лежу на берегу со стрелою в горле,потому что лучше смерть, нежели полон.Как забыли мы одно, самое простое -что доводишься ты, князь, сватом Кончаку!Не обидит свата сват, и побег подстроит,и напишет кто-нибудь "Слово о полку".Оставив без внимания великолепное
кОгда в первой же строке, обратимся к сути виршей. Как и положено порядочному человеку с хорошим лицом (будущий поэт родился в очень провинциальной, но актерской семье) Евгений Лукин бичует своими виршами русского князя Игоря Святославича, известное предприятие которого стало поводом для написания величайшего образчика древнерусской дружинной поэзии. (Я когда-то писал всякую
Далее...