Науки о природе в прошлом развивались быстрее, чем науки об обществе. Когда физики выводили чеканные математические формулировки законов природы, экономисты еще только начинали обдумывать базовые принципы своей науки. Неудивительно, поэтому, что в качестве таковых они стали использовать принципы ньютоновской механики.Однако в отношении теории эволюции есть основания говорить об определенном приоритете экономической науки. Почти за столетие до пионерного труда Чарльза Дарвина в области эволюционной биологии схожие принципы были изложены в не менее пионерном труде Адама Смита в области экономики.Эволюция как универсальный принцип сводится к спонтанному порядку – к положению, что нечто может быть построено без чьего-то предварительного замысла, как результат действий множества индивидов, имеющих ввиду собственные цели. В эволюционной биологии живые организмы живут своей жизнью, ища пропитание и размножаясь, однако в качестве побочного продукта этой деятельности как целого происходит изменение существующих видов и появление новых, что делает мир более сложным, интересным и организованным.Как раз так понимал Смит происхождение ключевых институтов общества, как, напр., в следующем пассаже о возникновении денег:
... когда разделение труда только еще начинало зарождаться, эта возможность обмена часто должна была встречать очень большие затруднения. Предположим, что один человек обладал большим количеством определенного продукта, чем сам нуждался в нем, тогда как другой человек испытывал в нем недостаток. Поэтому первый охотно отдал бы часть этого излишка, а второй охотно приобрел бы его. Но если последний в данный момент не имел бы ничего такого, в чем нуждается первый, то между ними не могло бы произойти никакого обмена. Мясник имеет в своей лавке больше мяса, чем сам может потребить, а пивовар и булочник охотно купили бы каждый часть этого мяса; они не могут ничего предложить ему в обмен, кроме различных продуктов их собственного промысла, но мясник уже запасся тем количеством хлеба и пива, которое ему нужно на ближайшее время. В таком случае между ними не может состояться обмен. Мясник не может явиться поставщиком пивовара и булочника, а они - его потребителями; и, таким образом они все ничем не могут служить друг другу. В целях избежания таких неудобных положений каждый разумный человек на любой ступени развития общества после появления разделения труда, естественно, должен был стараться так устроить свои дела, чтобы постоянно наряду с особыми продуктами своего собственного промысла иметь некоторое количество такого товара, который, по его мнению, никто не откажется взять в обмен на продукты своего промыслаДалее...
Съездили, отдохнули. Крым, как всегда, прекрасен! А что конкретно по Севастополю, то это по-прежнему надёжный, мощный, разнообразный и просто очень красивый город. Местами даже неплохо обновлённый и осовремененный. Я испытал массу позитивных чувств и восторгов. Мы с Алиной прекрасно провели время. Давно так не восторгался городом своего детства. Но, конечно, не обошлось без некоторых издержек. А куда же без них? Тем более в таком политически проблемном регионе как Крым.У известного блогера Варламова есть рубрика "Плохой/хороший", где он подмечает положительные и отрицательные стороны какого-либо города или региона. Попробую разделить впечатления таким же образом. И начну, конечно, с плохого. Меня предупреждали о ряде бытовых трудностей, насчёт которых, честно говоря, я и так был в курсе. Мне уже приходилось бывать в Крыму в постреферендумные времена, так что о многих проблемах я знал не понаслышке. Трудности эти объективные, и избежать их в данный момент нельзя. Ибо все они носят санкционный характер. Во-первых, мобильная связь. Пожалуй, это первая проблема, с которой сталкиваешься по приезде в Крым. На полуострове действует роуминг. А это значит, что обычные российские операторы мобильной связи будут работать либо вообще никак, либо кое-как, но за очень большие деньги. Так что здесь на помощь приходят местные симки. Они здорово выручает, но нужно учитывать некоторые тарифные нюансы. Например, если звонишь с местного на местный, то всё нормально. А если позвонишь с местного на другой регион России, то деньги могут стремительно закончиться.
Далее...
Спускался я как-то в лифте с соседом Виктором. Виктор малопьющий и многокурящий, обычный мужик, работает таксистом.И вот, пока мы ехали, он решил, что раз я телевизионный режиссер, то просто обязан разбираться в телевизорах:- Слушай, а может съездишь со мной на полчасика, поможешь выбрать новый телик? У мамы в деревне издох, так некстати. Пятнадцать лет проработал. Еще кинескопный, правда хороший был телик, дорогой. Ну, хотя, матери семьдесят шесть лет, живет одна, понятно что она двадцать часов в сутки телик смотрит. Что ей еще делать? Так любой телик сдохнет. А теперь вот телевизора нету и мать начала вспоминать где у нее что болит. Каждый день звонит, жалуется. Короче, поможешь выбрать?У меня время было, так что через двадцать минут мы уже бродили среди сотен телевизоров, отбиваясь от назойливых мужчин с бейджиками.В финал вышли два более-менее подходящих варианта, Виктор рассуждал и прикидывал:- Этот за двенадцать ничего себе, но фирма какая-то неизвестная, а вот этот побольше и четкость чуть получше, но он уже семнадцать, на пятерку, сука, дороже. Что будем решать?Я подошел к огромному телевизору, величиной почти как гаражные ворота и спросил:- Витек, как думаешь, а такой телик у твоей мамы на стене поместился бы?- А почему нет? Поместился бы, но давай не будем отвлекаться, мы ведь по делу пришли. Так, что берем? За двенадцать или за семнадцать?
Далее...
В конце прошлого года Татьяна Голикова -- заместитель председателя правительства по социальной политике -- пообещала, что лечение спинальной мышечной атрофии у детей будет финансироваться государством.
Фото: РБКПод это дело у нас и налог для, так называемых, богатых -- физлиц, зарабатывающих больше 5 миллионов в год, -- подняли. Помните?Обещание, хоть и абстрактное, но очень красивое. Полный социализм.А теперь загляните в глаза этой не абстрактной, а совершенно конкретной малютки и попытайтесь объяснить ей, почему в её случае этого не произошло.
Ребёнок умер. Прочитайте эту фразу. Перечитайте. Пропустите через себя. Если ли на свете слова, более ужасающие, чем эти?
Я думала, что нет. Оказалось, что они есть.
Ребёнок медленно умирает. Эти слова -- страшнее, болезненнее, в них -- больше отчаяния и беспомощности, чем во фразе: «Ребёнок умер».
Хотите заглянуть в свою душу? Загляните в глаза медленно умирающего ребёнка, и вам всё станет про себя ясно. Уверяю.
Далее...