Удивительно, но фантастическим романам Алексея Толстого «Аэлита» и «Гиперболоид инженера Гарина» – почти сто лет.Эти два совершенно не связанные романа объединяет общая черта – их главные героини были списаны с одной женщины, и знаменитой женщины своего времени.Исследователи творчества Алексея Толстого давно обратили внимание, что марсианка Аэлита и русская авантюристка и роковая женщина Зоя Монроз из «Гиперболоида» имеют очень схожее описание внешности.Аэлита - «юношески тонкая, слегка приподнятый нос, слегка удлиненный рот». Зоя Монроз, «одна из самых шикарных женщин Парижа» - «тонкая, высокая, с длинной шеей, с немного большим ртом, с немного приподнятым носом».
Леди Ия Абди (Ия Ге), годы жизни 1897 - 1992.Обеих Толстой списал с внучатой племянницы художника Николая Ге, которую звали Ия, в девичестве – Ия Ге. Она была моложе писателя на пятнадцать лет, и они были мало знакомы – Толстой приятельствовал с отцом Ии, работником театра. Но внешность девушки, видимо, произвела на Алексея Толстого впечатление, так что он, поначалу, подарил эту внешность своей юной героине, Аэлите.
Далее...
Удивительное явление жизни – как одаренные, даже порой гениальные люди в силу собственных слабостей и заблуждений не могут стать по-настоящему великими. Они берут высокие вершины и имеют огромный потенциал, но сами вдруг, у всех на глазах, рушат накопленное годами труда.И они остаются одними из многих там, где сама судьба начертала им стать единственным. Таким стал одиннадцатый чемпион мира по шахматам американец Роберт Фишер.Бобби Фишер научился играть в шахматы в шесть лет, и с тех пор для него не существовало иных важных дел или развлечений, люди, с которыми нельзя было играть, не представляли для него интереса. В свои 14 лет он стал чемпионом США – самым молодым за всю историю американских шахмат.
Став знаменитым, юный шахматист прославился заодно и эксцентричными заявлениями, которые, конечно, были тогда списаны на сложный возраст и неокрепший характер. «В школе нечему учиться», - говорил Бобби. « Учителя глупы. Нельзя, чтобы учителями работали женщины. В моей школе только учитель физкультуры был неглуп — он неплохо играл в шахматы.»Фишер поставил своей целью мировое чемпионство, бросив на решение задачи все силы и становясь с каждым годом все сильнее. Однако и в девятнадцать, когда он уже считал себя на голову выше остальных, у него не получалось занять место выше четвертого – и тогда он потребовал от Международной федерации шахмат сменить систему турниров, заявляя, что победы советских гроссмейстеров нечестные. Он решил, что остальные гроссмейстеры проводят договорные матчи, чтобы не допустить его к победе, и громко отказался участвовать в таких турнирах.
Далее...
Вчера случилась
крутейшая дискуссия насчет места ненормативной лексики в жизни, и кому и когда хорошо и правильно уметь заругаться.Это очень интересная тема, особенно в том плане, что многие столпы культуры, оказывается, не брезговали матом. А некоторые – брезговали, но все равно ругались, в общем, матерящихся классиков можно смело делить на группы.
Во-первых, те, кто ругался в жизни и ругался на страницах своих произведений, редко и метко или часто и привычно.
Во-вторых, кто в жизни ни-ни, но в литературе допускал, ради глубины характера героя или даже ради исследования мата как пласта народной культуры.И,
в третьих, те, кто в жизни употреблял матерные слова, но в книгах ни разу не употребил, отсекая мат «внутренним цензором».
С
первой группой понятнее всего, там куча классиков от Пушкина до Аксенова. Говорят, Александр Сергеевич сожалел, что из текста «Бориса Годунова» пришлось убрать несколько крепких выражений – на его взгляд, они создавали атмосферность народного вече.Правда, обсценные тексты Пушкина не предназначались для печати, да и крепкие выражения там почти всегда сопровождаются шуткой или игрой слов, что снижает накал. И многие приписываемые Пушкину матерные тексты, по мнению пушкиноведов, имеют совершенно посторонних авторов. Площадная ругань для Пушкина была одной из сторон жизни, выразительной, но не настолько важной, чтобы уделять ей много внимания.
Далее...
Лев Николаевич Толстой сам участвовал в опознании бросившейся под поезд его соседки, Анны Степановны Пироговой.Это потрясение заставило его пересмотреть концовку романа, над которым он в это время работал – изначально писатель планировал, что Каренина будет бросаться в Неву. Да и звали его героиню поначалу Нана (Анастасия), потом Татьяна Ставрович, и только в последних редакциях она стала Анной.Анна Степановна Пирогова работала экономкой у соседа и приятеля Толстого, Александра Николаевича Бибикова, представителя старинного дворянского рода. Безымущая Анна приходилась дальней родственницей первой жены Бибикова и жила в их семье на правах приживалки и помощницы.
Кадр из немого кино "Анна Каренина", 1914 г.Когда помещик овдовел, Анна постепенно заняла место его жены – она воспитывала маленького сына Бибикова и очень любила своего невенчанного мужа.Хотя сожительница дворянина никак не могла рассматриваться аристократами как настоящая его спутница, и не принималась в светском обществе, все же на такие любовные союзы смотрели сквозь пальцы и не осуждали. Ведь даже и родной брат Льва Толстого, Сергей, прижил детей от певицы цыганского хора Марии Шишкиной, которую он выкупил из табора, и на которой спустя шестнадцать лет сожительства женился.
Далее...
Корунды, минералы высокой твердости, почти догоняющие в твердости алмазы, встречаются на всех континентах. Однако, добыча самых ценных разновидностей корунда, рубинов и сапфиров, возможна лишь в редких областях земного шара.Страны, специализирующиеся на добыче рубинов, можно посчитать по пальцам одной руки. Государств, владеющих хорошими сапфирными копями чуть больше, но тоже не более десятка. Дело в том, что добывать корунды получается только в уникально сложившихся местностях.Ювелирные рубины зарождаются в мраморных породах почти повсеместно. Отдельные камни случайно находятся во многих горных системах, даже у нас на Урале есть топоним «Рубиновый ручей», где когда-то обнаружили вполне неплохой рубин.
Но из горных пород добывать рубины невозможно – содержание драгоценных камней в материнском массиве слишком низкое для промышленных разработок, перелопатить всю гору ради полукилограмма корундов нет никакого коммерческого смысла.Однако есть редкие места, где концентрация драгоценных камней зашкаливает, это так называемые аллювиальные породы, то есть образовавшиеся из речных песчано-галечных наслоений.Аллювиальные россыпи с драгоценными камнями накапливаются недалеко от богатых минералами горных массивов, причем достаточно старых, чтобы порядком разрушиться в результате выветривания и эрозии. Миллионы лет осколки разрушающихся гор скатываются вниз, попадают в русла рек, где в результате шлифовки и перемещения измельчаются до песка и гальки.
Далее...
Изумруды, красивые и ценные, но очень хрупкие камни, почти никогда не встречаются в природе в состоянии идеальной чистоты и целостности. Природный изумруд без трещин и включений так редок, что ценится намного дороже бриллианта аналогичного размера и чистоты.Ювелиры очень давно научились укреплять и улучшать камень, делая его пригодным для обработки и установки в украшения. Интересно, что материал, который используют для исправления природных дефектов, в наше время все тот же, что и века назад.Это обычное масло кедра, только не сибирского, а ливанского, который раньше рос в большом количестве по всему Средиземноморью и Ближнему Востоку, а сейчас находится под охраной.
Ливанский кедрЭто плотное и густое природное масло почти идеально подходит для придания изумрудам того вида, к которому мы привыкли. При погружении камня в кедровое масло оно заполняет все даже самые мелкие трещины, а потом застывает и полимеризуется, скрепляя хрупкий камень.Масло способно вытеснить или растворить включения, оказавшиеся в трещинах изумруда, и портящие его внешний вид, поэтому после промасливания камень становится не только более крепким, но и более ярким, с насыщенным ровным цветом.
Далее...
Есть в Америке культурные традиции – машина должна быть широкой, пирог яблочным, а хозяйственные постройки выкрашены в темно-красный цвет.Самый привычный образ американской глубинки – красный амбар на фоне зеленой травы. Сами американцы, порой, затрудняются сказать, откуда взялся этот обычай.На этот счет есть ряд «городских легенд», вроде того, что сарай красный, чтобы фермерский скот легко находил дорогу домой. Хотя на самом деле коровам все равно – они цвета не различают.
Или полагают, что популярность красных амбаров пришла благодаря копированию скандинавских фермеров. Те красили свои дома в ржавые оттенки, чтобы они казались изготовленными из кирпича, ведь такие строения считались признаком богатства.Но на самом деле это изобретение самих фермеров-переселенцев, которые были слишком экономны, чтобы покупать настоящую краску для сараев, но при этом пытали изобрести покрытие, которое защищало бы древесину построек от гниения и порчи.Рецепт был придуман оригинальный – обезжиренное молоко смешивали с известью и ржавчиной, оксидом железа, которая появлялась в изобилии на металлическом фермерском инструменте. Ржавчина оказалась прекрасным средством от плесневых грибков и мха, которые портили деревянные стены амбаров.
Далее...
Окажись два англичанина на необитаемом острове, в первую очередь они, согласно анекдоту, должны организовать клуб.Клубы джентльменов – уникальное явление английской социальной жизни и отражение истории английского света за последние триста лет.В любой английской классической книге обязательно будет упоминание о посещении героями своего клуба, где они обсудят дела, проверят результаты скачек или сделают ставки или просто посидят с газетой. Для английского джентльмена его клуб – второй дом, а иногда и самый настоящий первый, где находят не только общение и отдых, но и стол и кров.
Расцвет английских джентльменских клубов пришелся на 18-19 века, но считается, что старт этому явлению дала буржуазная революция 1640 года, подстегнувшая развитие городской жизни и перевернувшая национальное самосознание англичан.До революции потребность в общении и объединении по интересам удовлетворялась религиозными братствами и торговыми гильдиями, но на рубеже 17-18 веков в Лондоне появилось новое явление – огромная сеть чайных домов. В них собирались обсудить новости, поспорить, посплетничать, там сформировался тот самый «общественный дух», который считается присущим англичанам.
Далее...