Как-то раз на одном довольно престижном сельхозсборище выступал с трибуны начальник Ростсельмаша г-н Бабкин. А в зале на ряд впереди меня сидел мужик простецки-колхозного вида и упорно бубнил под нос: «Ты лучше скажи, почему технику дрянную делаешь».
И вот недавно прошла информация, что Ростсельмаш уменьшает производство и даже на два месяца прерывает работу ввиду отсутствия спроса. Г-н Бабкин опубликовал пространную статью, в которой объяснил это недостатком господдержки. Вероятно, так оно и есть. Но я попробую рассказать, как всё это видится из степной глубинки.
У нас в Ростовский области перестали давать дотацию на приобретение отечественной сельхозтехники тем, у кого в хозяйстве нет животноводства. Мера, конечно, экономическая, но вообще-то так не договаривались: прежде обещали такую дотацию всем, кто покупает технику. Дотация выражалась в возвращении 15-25% денег, уплаченных за сельхозтехнику. Мы тоже, бывало, получали несколько миллионов. Теперь – не получаем. А вот сосед наш держит кое-каких бурёнок, более из ностальгических чувств, чем из коммерческого интереса. Бурёнки приносят ему плановый убыток в 20 млн. – так он покрывает этот убыток субсидиями на закупку техники.
Но у большинства хозяйств нашей области животноводства нет: полеводство неизмеримо выгоднее. Да, при советской власти животноводство было, но то была совсем иная реальность. Тогда наше хозяйство (бывшее тогда совхозом) могло себе позволить построить поливную систему (деньги дал Минсельхоз) и выращивать корма на поливе. Воду качали из Маныча. Сегодня Маныч совсем засолился, значит воду надо брать из артезианских скважин, а это требует много электричества, которое «кусается».
Далее...
Раньше, говорят, была экономика производства, а потом стала экономика услуг. История давняя: ещё, помнится, когда в институте училась, нам говорили, что в передовых странах услуги занимают всё большее место в ВВП. И это вроде как прогрессивно, именно туда и направлен вектор развития. Услуги, конечно, разные бывают: транспортные, например, без которых нефигурально ни тпру-ни ну. А бывают, как бы это помягче сказать, странноватые какие-то, прямо-таки высосанные из пальца. У нашего знакомого жена – консультант по расстановке мебели в офисе (дело происходит в США). И что-то зарабатывает своими консультациями.
Мы тоже не отстаём, тянемся за лидером. Вспомните, чем занимались ваши родители и чем занимаемся мы. Родители работали на заводах, трудились в НИИ, а мы нынешние – оказываем услуги. Кто какие может. Причём услуги эти всё больше упрощаются и примитивизируются. Сейчас куда ни глянь – везде ребята с коробами за спиной: все разносят еду из ресторанов и кафе. Или бомбят на Яндекс-такси. Если ты тётенька – швабра тебе в руки, и пошла убирать квартиры. Но этим делом больше занимаются приезжие. А ещё уход за стариками: продолжительность жизни растёт, а с ней и спрос на такие услуги. Говорят, что в передовых странах прирост рабочих мест наблюдается именно в сфере таких вот личных услуг, которые не заменишь роботами.
Молодые женщины, окончившие вузы, сидя «в декрете», часто оканчивают курсы маникюра и начинают оказывать услуги на дому. Теперь они платят налог по телефону и могут чувствовать себя вполне легальными и даже уважаемыми тружениками.
Далее...
Когда ехала на Украину, всерьёз думала: там все говорят по-украински. Даже сочиняла несколько вступительных фраз на мове, чтобы не опростоволоситься: так я всегда делаю, когда еду в страну, язык которой немного знаю, но не владею свободно и активно. Таков для меня и украинский язык. Вообще-то я сама на четверть украинка: одна из бабушек была «из крестьян Волынской губернии», как значится в сохранившемся в нашей семье свидетельстве об окончании церковно-приходской школы. И свекровь моя – полная, стопроцентная украинка. Родня мужа вся живёт в Запорожье. Крёстная моей дочки – тоже из Запорожья. Но родственники мои и не думали учить меня мове: всем им она казалась каким-то местным экзотическим растением, которое теряет своё обаяние и вянет, как только переместишь его из места естественного произрастания.
Немного научил меня украинскому совершенно посторонний парень. В 1982 г. я провела пару недель в Полтаве, и там я познакомилась с местным хлопцем, вот он-то и учил меня украинскому и находил во мне большие способности к произношению. Полтавский украинский, - гордился мой новый знакомый, - самый правильный. Помнится, он в педагогических целях декламировал мне стихи Шевченко на берегу тамошней реки Ворскла. Самому ему удавалось поговорить по-украински только с дедом, а так – всё по-русски. На заводе, где он работал, всё, естественно, по-русски. На украинском, - объяснял он мне, - технические мысли выразить нельзя, не приспособлен он для этого, да и зачем, если есть русский?
Далее...
Геннадий Онищенко, доктор медицинских наук, депутат Госдумы РФ от партии "Единая Россия", бывший руководитель Роспотребнадзора порекомендовал старшему поколению: «Надо не забывать, что объём потребляемой пищи, особенно у возрастных людей, когда снижены обменные процессы, тоже должен быть эффективным. Сочетание — жить чуть-чуть впроголодь и заниматься физической нагрузкой — самое эффективное».
Ор поднялся вселенский. Он, который из Единой России, «партии жуликов и воров», советует пенсионерам даже не просто есть ставшие легендарными «макарошки», а вообще есть поменьше. И это тот самый Онищенко, который, по общему мнению, злонамеренно допустил на рынок отраву в виде пальмового масла, Е-добавок и прочих ужасов. И вот теперь – обнаглел до того, что вообще советует есть совсем чуть-чуть. И кому же? Обиженным и оскорблённым пенсионерам, нашим доблестным ветеранам труда, которые по сорок лет и т.д. и т.п. до бесконечности.
Вот уж подлинно «лучше жевать, чем говорить», как сказано в какой-то давней рекламе.
Онищенко проявил какое-то странное недомыслие, отвлёкся что ли или не выспался накануне, и по недосмотру ляпнул… правду. А правду демократическому политику говорить категорически нельзя, потому что она – обидна и оскорбительна. Вообще, правда – это самая оскорбительная вещь на свете. Особенно такая, которую ты в глубине души и сам знаешь, но выводы из неё неприятны, неудобны и вообще призывают тебя к действию, к изменению, а этого неохота, а охота, наоборот, свалить неказистость своей жизни на кого-то другого. Понаблюдайте за собой: на какого рода высказывания других людей (мужа, соседки, родственников) вы чаще всего обижаетесь? Будучи честным с самим собой, вы признаете: на те, что содержат много правды. Злобные наветы и полный бред – нет, не действуют.
Далее...
В «Российской газете» колонка Михаила Швыдкого о Сталине. Автора глубоко заботит, что популярность в народе фигуры Сталина не только не падает, но растёт. Так вот доктор искусствоведения разъясняет, что люди, любящие Сталина, живут в мифе и это, как он даёт понять, проявления дремучести и отсталости, вот он им и раскрывает глаза на реальность: на самом деле Сталин был тираном и любить его не за что.
Но если уж обсуждать, как оно на самом деле, то все без изъятья люди живут в мифе. Миф – это то, что сопровождает человечество с начала времён. Человек – это существо, творящее мифы. И забавно, что доктор искусствоведения делает вид, что этого не знает, хотя ему отлично известно, что всё искусство – это миф, а искусствоведение - это фабрика мифов.
Миф – это всё то, что человек придумывает, создаёт и сам же в это верует. Разумеется, какая-то связь с реальностью имеется, но это не сама реальность. В Иерусалиме показывают святые места, т.е. вроде бы библейские истории имели место в реальности. Но смешно относиться к ним, как к реальности, и опровергать с точки зрения реальности, как делали советские ниспровергатели религии, утверждавшие, что нельзя ходить по воде яко посуху, поскольку коэффициент поверхностного натяжения воды этого не позволяет.
Мифы нас окружают и сопровождают по жизни. Существуют мифы товаров. Символом мифа товара является бренд. Брендовый товар может стоить в разы больше товара no name, хотя оба часто производятся на одной китайской фабрике. Именно поэтому сейчас компании больше вкладывают в бренд, чем в сам физический товар. Однажды в Цюрихе я беседовала с часовщиком, и он сказал интересное: никакие часы в реальностиДалее...
Про образование сегодня говорят много. Ужасаются его низким качеством, ностальгируют по советской школе, есть попытки возрождать её в частном порядке, переиздавать «сталинские учебники» и даже учить каллиграфии. Вот и в докладе Изборскому клубу тоже говорится об уродствах современного образования: невежестве, и бюрократизме, упорном нежелании школьников и студентов учиться. Всё это так.
Однако ж большинство пишущих об образовании рассматривают его как некую самодовлеющую сущность. А оно – инструмент. Не существует образования вообще, как не бывает инструмента вообще. Образование такое, какое нужно для целей общества.
Именно поэтому большие педагогические новации возникают на рубеже эпох, когда перед обществом возникают новые задачи. Потребовала английская промышленная революция минимально грамотного работника, притом в массовом порядке – родилась система «ланкастерских взаимных обучений» - быстрого обучения массовых контингентов грамоте, помянутая даже в «Горе от ума». Потребовалось большевикам «пробежать», по выражению Сталина, за десяток лет историческую дистанцию, на которую другие народы тратили сотни, - тут же возникает система ликбезов, рабфаков, техникумов и вузов, нацеленных на индустриализацию.
Все разговоры об образовании, попытки его реформировать, обсуждения, нужно или нет ЕГЭ– вещь радикально бессмысленная, пока наконец не прояснится, для какой деятельности мы готовим кадры и учим детей. Для отсутствия деятельности или её симулякра нынешнее образование – самое оно.
Далее...
РИА Новости сообщает: «В России выросло число желающих продать собственную дачу. Отмечается, что количество предложений о продаже загородных участков в первом квартале 2019 года увеличилось на 21,9 процента по сравнению с 2018-м. Спрос на покупку дач также вырос, но только на 0,7 процента.
Как полагают опрошенные эксперты, такая ситуация, вероятно, в первую очередь связана с дачной реформой. В частности, владельцев участков могло напугать ужесточение норм регистрации недвижимости в собственность».
Комментаторы уже оповестили: люди беднеют, вот и пытаются продать не жизненно необходимое имущество.
В реальности, как мне представляется, дело обстоит сложнее: одни продают оттого, что беднеют, другие – оттого, что богатеют. Одним шестисоточную сараюшку содержать не по средствам, а другим она кажется убогим наследием «совка», который они переросли. Что-то вроде ковра люберецкой фабрики в полученном по наследству «бабушатнике». И первых и вторых к продаже подтолкнули новые дачные правила. Не будь нового налога – ну, стоит эта дача и стоит, каши не просит, а ввели налог – и решили избавиться.
Современные люди непрерывно кряхтят и жалуются, но факт есть факт: дощатые скворечники на шести сотках с удобствами на дворе в сознании очень многих морально устарели. Будет тебе молодой яппи возиться с упавшим забором, копкой грядок и «закрыванием» банок! Он это всё презирает: непрестижно. Поколение дедов яппи – охотно этим занималось. И понятно почему: те помнили настоящий голод и инстинктивно стремились вырастить что-то съедобное. Шесть соток и возникли-то не для отдыха, а для самоснабжения овощами-фруктами. Помню, моя мама говорила: «Раз есть земля – надо что-то выращивать». И выращивала: после её смерти мы несколько лет ели засоленные ею огурцы. Уже моё поколение относится к делу с гораздо меньшим энтузиазмом, а про молодых и говорить нечего. Отдыхать? Тесниться на шести сотках? Каждый офисный сиделец знает хотя бы из сериалов про «дольче виту», каким должно быть загородное житьё: просторный участок, элегантный особняк, а ты, бабуля, всё про свою халупу. Да продать её нафиг хоть за сколько!
Далее...