Жизнь барахольщика тяжела…
Соблазнов много, а места для складирования нет! Совсем нет! А как хочется всего…
И вот эту вазочку, и это зеркало, и старинный лафитник, и деревянную этажерку. Для антуража.
Нет, жизнь барахольщика это не тик-ток, это сплошной мук-мук – видеть перед собой картины, статуэтки, флаконы, графины – видеть и не иметь возможности купить всё!
Купить всё, притащить домой, рассовать по углам и с чувством глубокого удовлетворения жить среди этого богатства!
В минувшее воскресенье сбылась моя заветная мечта – я посетила барахолку на Удельной.
Знаменитый рынок у станции метро Удельная – это целый мир.
У мира очень богатая история.
Первые торговые ряды появились на этом месте Петербурга сто лет назад и с тех пор их неоднократно достраивали, перестраивали, грозились уничтожить, торговцев разогнать, но наконец-то оставили в покое. И даже подняли с колен, то есть с земли. Построили павильоны, крытые торговые ряды. Упорядочили труд участников товарно-денежных отношений.
Далее...
Она прожила всего 55 лет.
Никуда дальше родного городка не уезжала.
Никогда не была замужем, не имела детей.
Пекла пироги, разводила цветы, писала стихи. О которых почти никто не знал.
Потому что в XIX веке в Америке не было интернета, соцсетей и человек имел счастливую возможность жить, не сотрясая мир своими муками творчества и подробностями личной жизни.
художник Edward Lamson Henry
В родном городке Амхерсте Эмили Дикинсон считали странной женщиной. Никуда, никогда, ни с кем. Всегда в белом. Это сильно отличало её от добропорядочных жителей городка.
А после смерти она стала одной из важнейших фигур американской и мировой поэзии и самым читаемым американским поэтом всех времён.
Далее...
Я шла по вечернему городку и наслаждалась.
Всем наслаждалась!
Погодой, природой, жёлтыми уличными фонарями, бесполыми подростками, выныривающими из темноты в чёрных капюшонах… Идут такие смешные, сутулые. И не поймёшь – парень или девушка? Инопланетяне.
Давно я не бродила по городу в такую темень. По ковру из жёлтых листьев. В курточке простой.
Я шла из театра. Нет, я шла из Театра! Потому что есть театр и Театр. И это две большие разницы.
Я шла со спектакля нашего народного театра «Городок» на таком высоком эмоциональном подъёме, что мне хотелось обнять весь мир и закружить с ним вальс-бостон. Опьянев от наслажденья, о годах забыв.
Иду.
И тут зазвонил телефон. Я отвечаю и слышу девичий голос с лёгким акцентом ПТУшницы. Девица строго сообщает, что она, Виктория, является сотрудником технической службы Сбербанка и вот сейчас на моём привязанном к телефону номере счёта происходит…
Далее...
На этой неделе я закрыла грибной сезон.
Встала утром рано, увидела солнце над головой и побежала в Лес. С корзиной, с ножом и с пакетом для мусора.
Последнее время я стала ходить в Лес одна. Смелость моя не имеет границ!
Друзья-грибники уехали на заслуженный отдых к тёплым морям, а я, не в силах слушать разных хвастунов про нашествие белых, собрала мужество в кулак и стала ходить по грибы одна. В компании навигатора Валентины Ивановны. Мне с ней спокойно и радостно!
Так весь сентябрь и проходили вместе.
Закрытие сезона началось при ясном солнце и под пение лесных птиц.
В Лесу царила красота!
Ни ветра, ни людей, ни грибов!
Нет, какие-то коричневые свинушки росли в неограниченном количестве, но я условно-съедобные грибы не собираю. Вот ещё. Не хватало позориться.
Валентина Ивановна всякие пять минут говорила строгим голосом:
- Двести, триста, четыреста, пятьсот метров на запад. Видимость двадцать метров. Поверните назад.
Далее...
А почему бы и нет…
Два дня я провела в Вырице. И с уверенностью могу сказать, что есть в этом дачном раю мощная и притягательная сила.
Она скрывается в густой зелени дворов, в высоких древних соснах, в тёмной воде Оредежа. Она действует на всякого, кто погружается в её пространство, и всякий, по своему усмотрению, начинает творить.
Или разумное, доброе, вечное.
Или не разумное, не доброе и не вечное.
Сила действует на всех одинаково, а человек волен направить её на созидание или на разрушение.
Святой праведный Серафим Вырицкий, писатель-фантаст Иван Ефремов, братец-трезвенник Иоанн Чуриков, военный пенсионер Александр Святов, авторитетный бизнесмен Сергей Васильев – сильные люди. Но между ними нет ничего общего. И не может быть, уж такие они разные. Из разных духовных миров.
Но их объединяет Вырица. Небольшой дачный поселок в 60 км от Петербурга.
Иногда создается впечатление, что тьма вокруг меня сгущается. Странная душная тьма. Хотя и солнце светит, и ветер со свистом носится по улице… Воздуха, света, простора вокруг полно, а мне дышать нечем.
Да и ладно, говорю я сама себе.
Дышать нечем? Так я буду через раз. Буду кислород экономить.
Тьма наступает? Так я сама светиться начну. Я это запросто.
Конечно, прожектор из меня никакой, но кое-что высветить на расстоянии метра от собственного носа я в состоянии.
У меня и Матильда – светоносный источник.
Вот так развалится на диванах среди подушек в кромешной тьме и давай светиться.
Лучи уюта из себя испускать!
У кошек это хорошо получается – спать, излучая в мир покой.
У людей хуже.
Не всякий человек хочет излучать добро. Не потому что не может. А потому что боится, что вот так всё поизлучает и самому ничего не достанется.
Далее...
В субботу ездила в Кронштадт.
Город, в который всегда хочется вернуться.
Я не была в Кронштадте несколько лет, но всегда хотела вернуться. И вот приехала автобусом по дамбе. Правда, всего на несколько часов. На одну большую прогулку по улицам Кронштадта. Без фотографирования.
Фотографировать этот город у меня рука не поднимается. Потому что у Кронштадта есть свой певец, свой фотограф, мастерство которого безупречно.
И даже не стоит начинать пытаться открывать что-то новое. Бесполезно.
Всё давно открыто фотообъективом Андрея Макарова kostiyanich.
Поэтому мой текст о Кронштадте украсят фотографии Андрея.
Это тем более справедливо, что на этот раз я увидела город его глазами.
Всегда интересно увидеть знакомый город глазами другого человека. Особенно, если это коренной его житель. Да ещё талантливый художник. Тонкой чувствующий цвет, форму, время.
Далее...
Выходные я провела с друзьями в Выборге.
Лет восемь не была в этом замечательном городе и наивно надеялась, что Выборг очнулся от провинциальной спячки и хоть как-то начал реставрировать свою драгоценную старину.
Увы. Не очнулся и не начал.
И вот, что я думаю.
Выборг и в двадцать первом веке с удивительной настойчивостью продолжает разрушать своё великое историческое прошлое. И нам уже не увидеть на его улицах свидетелей средневековья, каменных представителей романтизма, модерна и функционализма.
Творения немецких, шведских, финских зодчих и мастеровых стирается с лица выборгской земли так упорно, что невольно задумаешься – в этом, вероятно, скрывается какой-то грандиозный замысел. До основанья всё разрушить, а затем….
руины собора Доминиканского монастыряДалее...
Когда за окном, по словам С. Я. Максимишина, погода наша, питерская – дождь с говном, а отопление в квартире ещё не включили, жизнь приобретает новые смыслы.
Хочется зарыться во все одеяла и лежать, размышляя о вечном. И тепло и полезно.
Или бельё гладить. И тепло и полезно.
Или блины жарить. И тепло и сытно.
Я раньше всегда так делала, а теперь… ну и кому я эти блины нажарю? Мне вредно, а Мотя их не ест. Мотя тоже мерзнет. Перемещается в основном по диванам, пол у нас очень холодный. Но над миской с едой может зависнуть. Надолго.
Сидит, как сфинкс над Невой, не шевелится. И только на меня исподлобья косится – а не украду ли я её корм вдруг?
А я не украду. У меня другие дела.
Я напялила на себе очень тёплые домашние вещи, наварила очень крепкого кофе и, наконец-то, дочитала книгу, которую мне сын привёз.
Далее...
Красавица Фиатка была такая красавица, что у всех остальных не красавиц фары лопались, при взгляде на неё!
А проказник Бэмс был такого проказия проказник, что у Фиатки бампер отваливался и шины горели. При взгляде на него. Даже когда она на тормозе стояла. А она стояла!
Потому что все красавицы стоят на тормозе, да и живут, впрочем, тоже на нём.
А им скорости не нужны! Не красавиц это дело – скоростью публику фраппировать...
Проказник Бэмс это, разумеется, хорошо знал, поэтому однажды и решил устроить Фиатке настоящую проказу! Настоящий бэмс! Да такой силы, чтобы не только шины горели, а чтобы мотор задымился!!! И стал Бэмс думать над проказой и днём и ночью.
художник Валерий Барыкин
Что надумал Бэмс я так и не придумала, потому что оператор Почты России приклеила мне марки на почтовый конверт и я, заплатив семьдесят рублей, вышла из почтового отделения.
А проказник Бэмс так и остался стоять на полке рядом с красавицей Фиаткой. Это были детские книжки. Про автомобили.
Далее...